Эпизод 68

By the time she left it was after ten so I called Tom to report the hideous news that Daniel had not rung all weekend and asked him what he thought about Jude and Sharon's conflicting advice. Tom said I should listen to neither of them, not flirt, not lecture but merely be an aloof, coolly professional ice-queen. Men, he claims, view themselves as permanently on some sort of sexual ladder with all women either above them or below them. If the woman is 'below' (i.e. willing to sleep with him, very keen on him) then in a Groucho Marx kind of way he does not want to be a member of her 'club.' This whole mentality depresses me enormously but Tom said not to be naive and if I really love Daniel and want to win his heart I have to ignore him and be as cold and distant to him as possible. Eventually got to bed at midnight, v. confused, but was woken three times in the night by phone calls from Dad.

Когда она ушла, был уже одиннадцатый час, поэтому я сразу позвонила Тому, сообщила кошмарную новость о том, что Даниел на выходные не позвонил, и спросила его мнение по поводу противоречивых советов Шерон и Джуд. Том сказал, что не надо слушать никого из них, не флиртовать, не читать нотаций, а просто быть гордой, холодной, профессиональной Снежной королевой.
Мужчина, уверяет Том, представляет себя на своего рода сексуальной лестнице, причем все женщины находятся либо внизу, либо над ним. Если женщина «внизу» (т.е. мечтает спать с ним, страстно его любит), тогда он не желает быть членом её «клуба». Подобный способ мышления невероятно меня расстраивает, но Том говорит, что не надо быть наивной, и, если я действительно люблю Даниела и хочу завоевать его сердце, мне необходимо игнорировать его, быть с ним как можно холоднее и держаться на расстоянии.

'When someone loves you it's like having a blanket all round your heart,' he said, 'and then when it's taken away . . . ' and he burst into tears. He was speaking from the granny flat at the bottom of the Alconburys' garden, where he's staying, as he says hopefully, 'Just till things are sorted out.'

В полночь наконец легла спать, совершенно запутавшись, но ночью меня три раза будил телефон – звонил папа.
– Когда тебя кто-то любит – это как будто твое сердце завернуто в одеяло, – жаловался он. – И потом, когда его сдергивают…
И папа расплакался. Он звонил из бабушкиной квартиры в конце сада Олконбери, где живет, как он сам с надеждой говорит, «пока все не утрясется».

I suddenly realize everything has shifted and now I am looking after my parents instead of them looking after me, which seems unnatural and wrong. Surely I am not that old?

Я вдруг начинаю осознавать, что все изменилось и теперь я забочусь о своих родителях, а не они обо мне. Мне кажется, это неестественно и неправильно. Все-таки не настолько же я стара?* * *